Оптика "Виктория" в журнале "Бизнес-класс". Май 2016 года

• Здоровый взгляд на жизн

Оптический бизнес — интеллигентный.

• Нужен собственный угол

До 1991 года работал на заводе «Маяк», потом начались трудности, я понял, что ждать лучших времен не стоит и ушел. На тот момент не было никаких планов и намерений. У меня был давний друг, главврач центральной поликлиники, он предложил заниматься контактными линзами. У него была лаборатория, мы покупали линзы в Вологде, везли их в Киров и продавали на Центральном рынке. Почему мы не могли тогда открыть собственный кабинет? Элементарно не было ни денег, ни помещения. Друг договорился с заведующим детской областной больницы, чтобы он разрешил своим врачам работать у нас после основной занятости, мы могли пользоваться оборудованием кабинета, подбирать линзы. Какое-то время специалисты приходили по совместительству из других поликлиник, считали, что это все-таки надежнее. Работали мы с утра, а врач принимал с трех часов дня. Через полгода появились специалисты, которые трудились только у нас. Позднее мы переехали в большой кабинет в гостинице и вот там начали полноценно работать. Свой угол у нас был и в Чепецке. Потом решили — нужна своя оптика. Мы купили помещение, три года его ремонтировали: делали систему вентиляции, кондиционеры и прочее. Тогда вообще не представляли, какой будет интерьер, какая мебель... У меня техническое образование, я инженер—электрик. Я знал, как собрать кабинет врача, но понятия не имел, как делаются очки. 26 апреля 2008 года мы открылись. С того момента, страшно подумать, прошло уже 8 лет! Мы изначально планировали сделать оптику брендовой, но не получилось — не было опыта. Да и люди к этому были не готовы. Очки у нас стоили 4—5 тысяч рублей, а в соседней оптике — тысячу... Мы тогда начинали работать с японцами, у нас были дорогие прогрессивные линзы. Клиенты считали, что оправа может стоить 20 тысяч, а стекло — нет. В то время сознание людей было неправильно ориентированным.

• Франшиза — это рабство

Считаю, для того, чтобы открыть свою оптику, не обязательно иметь высшее медицинское образование. Тут скорее нужны люди, которые разбираются в этом. Бизнес строился постепенно, поэтому мне было не сложно. Если бы тогда, в 1992 году, решил открыть оптику, то, наверное, не преодолел бы этот рубеж. Нужно четко понимать с чего начать. У меня есть главный врач, на котором лежат все медицинские вопросы, я ему доверяю. Хотя сейчас тенденции такие, что возможно в дальнейшем потребуется профильное образование для директоров. Но не медицинское, а по оптике.

Вот для открытия франшизы образование не требуется — есть мешок денег, тебе дают какой-то минимум информации и «пусть будет оптика». Это проще, чем самому что-то попытаться сделать. Нам предлагали «оптическую» франшизу, но ставили такие условия, что это, по сути, было рабством.

• Очки как показатель стиля

Человека мы встречаем по одежке и к очкам это более, чем справедливо. Часто их приобретают не для коррекции зрения, а для построения собственного стиля и образа. Причем это касается не только солнцезащитных очков, но и обычных прозрачных в красивой оправе. Очки должны нести не только эстетическую составляющую, но и чтобы в них было удобно, комфортно — очки должны решить ваши проблемы со зрением, а не создать новые.

Стоимость очков — это стоимость оправы + стоимость линз. Есть много факторов, по которым цена варьируется: бренд, материалы, покрытие, украшения.… Ну и производитель конечно важен: есть Корея, Китай, а есть Германия, где ценник априори выше на 30% только из-за бренда. Оправы также отличаются по качеству пластика, металла и по дизайну. Если хочется подчеркнуть свой имидж, оправа в любом случае будет стоить от 5—7 тысяч рублей.

• Сапожник с сапогами

Без коррекции зрения человек не получит водительские права, не сможет полноценно жить и работать. Сейчас у всех смартфоны, компьютеры, мы ходим в кино, читаем, водим машину — это очень большая нагрузка на глаза, которой раньше не было.

Есть люди, которые первый раз надевают линзы и падают в обморок. Только представьте, человек не видел долгое время, а тут сразу четкая и ясная «картинка» — конечно это шок. Нашатырь — средство, которое должно быть в кабинете у любого врача, в том числе и офтальмолога.

Для себя я выбрал прогрессивные очки, они мне позволяют видеть вблизи и на дальние расстояния, в них комфортно водить автомобиль и работать за компьютером, то есть решают все мои проблемы. К тому же они фотохромные — затемняются на солнце и защищают от УФ. Стоимость моих очков 60 тысяч и они стоят этих денег. В среднем, прогрессивные очки можно приобрести за 15 тысяч рублей. Но зато это будут индивидуальные очки, подобранные для конкретного человека, а не просто стекло, купленное на каком-то складе. Я считаю, сапожник должен быть с сапогами. У нас в оптике все сотрудники в очках или контактных линзах.

• Не соревнуемся, а дружим

Подбором персонала занимается мой заместитель. У нее экономическое образование и профильное «Медицинская оптика». К слову сказать, она «универсальный солдат» — и очки сможет сделать, и разработать рекламную кампанию, и оперативно решить текущие вопросы.

Потенциальных сотрудников приглашаем на пробный день, потом обучаем 2—3 месяца. Делаем акцент на то, чтобы у консультантов была хорошая речь, они должны быть доброжелательны, приятной внешности. Оптика — это место, где нужно очень много работать: карточки, товар, оплата, обзвон пациентов. Здесь много мелкой работы и важно трудолюбие. Если человек склонен к лени, то ему лучше пойти на одежду, часы или ювелирные украшения.

Мы не ставим индивидуальных планов, команда работает на коллективный процент. У нас нет «соревнований по продажам» — это не создает конкуренции, соперничества и, как следствие, — доброжелательный климат в коллективе.

Общий штат сотрудников на 5 салонов составляет 36 человек. Мы стараемся создать такие условия труда, в которых действительно хочется работать. Но это не значит, что проблем вообще нет.

Я стараюсь быть лояльным руководителем: могу штрафовать, но не штрафую. Если выясняется, что клиенту выписали неправильный рецепт, то зрение заново проверяется и изготавливаются новые линзы, но не за счет врача. Во многих оптиках за это вычитается из зарплаты. У нас бывали случаи, когда ошибались с заказом и по 20 тысяч... Почему у нас и держится коллектив — мы детально разбираем ситуацию, чтобы в дальнейшем подобных ошибок не было.

У нас есть внутреннее корпоративное обучение, которое связано с новой продукцией, поставщиками, с гарантийной программой, и есть обучение врачей, которое мы либо покупаем, либо его проводит главный врач. Также мы участвуем в столичных конференциях, ездим на выставки. А еще выписываем редкие дорогие книги по офтальмологии, которые просто нигде не купить. Врачи — это люди, которые постоянно учатся. У них все время меняются и обновляются препараты, лекарства.

В феврале этого года из Москвы мы привезли «Золотой Лорнет» — самую престижную награду в оптической индустрии. На премию были номинированы 32 компании со всей России. Нам удалось обойти серьезных федеральных конкурентов и, как итог, наша рекламная кампания «Плохо видишь — проверь зрение!» была признана лучшей. Это огромный успех для меня лично, для нашего дружного коллектива и любимых пациентов.

• Война войной, а сон по расписанию

Редко отдыхаю — у меня накопилось порядка 15 неиспользованных отпусков, я успеваю восстанавливаться за выходные, иногда езжу к друзьям в Казань. Но есть правило: если не выспался — на работу не выйду, конечно, при условии, если никаких встреч на утро не запланировано. 20 лет без отпуска не выжить, если хотя бы элементарно не высыпаться.

В свободное время люблю что-то делать руками, у меня много вещей, которые я сделал сам. К примеру, импортное рабочее место врача стоит в среднем 200—400 тысяч рублей — это дорого. Поскольку я инженер, то разработал его сам. Оно и не дорогое и функциональное.

• Вижу цель — не вижу преград

То, что создано за эти 20 с лишним лет — это хороший промежуточный итог. Для нас главное не количество открытых салонов, а качество обслуживания в них. Есть мечта — по максимуму отстроить работу оптики: чтобы дело было прибыльным, чтобы мои сотрудники получали достойную зарплату, чтобы пациенты оставались довольны. Это, наверное, есть самая ближайшая и реальная цель.